Павел Деревянко: «В свои три года дочь удивляет меня кокетством»

Актеру не привыкать играть небанальных, часто комичных персонажей. Вот и в выходящей на экраны комедии «Скорый «Москва-Россия» у Деревянко роль… русалки мужского пола. Актер рассказал о том, каково это — иметь хвост, а также чему он учится у Чехова и собственной дочери.

Интервью с актером начинается с того, что он находит в кафе забытый кем-то кошелек и по указанному в одной из визиток номеру звонит его хозяйке. Говорит, что сам бумажники трижды терял и трижды ему их возвращали в целости и сохранности. И это не случайно, ибо ничего случайного в жизни не бывает.

— Я сейчас доволен тем, как все складывается. Четко отдаю себе отчет в том, что за все в жизни нужно платить: как за хорошее, так и за плохое. Главное, вовремя все замечать… Я раньше и в аварии на ровном месте попадал, и неприятности разного рода были, — ощущение, будто дубиной по голове огрели. А все это были знаки, предупреждавшие о том, что на тот момент я что-то неправильно делал. Сейчас вокруг меня много позитивного происходит, все складывается. И это во многом результат внутренней работы, когда ты хочешь стать лучше, борешься с собственной ленью, страхами, учишься прощать. Последнему я учусь у Чехова. Он любил и жалел своих героев, заранее прощая их. Нужно стараться прощать человеческие слабости, потому что ты сам слаб и несовершенен. Я никогда не держу фигу за пазухой, стараюсь быть искренним и ничего не делать напоказ. Люди как правило быстро считывают это, видят, что ты без маски, и тебе самому становится намного легче жить!

— Говорят, что искренности стоит учиться у детей. Вы учитесь у своей дочери?

— Она не перестает меня удивлять, за ней очень интересно наблюдать сейчас. Уже замечаю в ней признаки кокетства, хотя ей всего три года. Например, порой мы встречаем женщин, которые говорят тебе «нет», имея в виду «да». Я никогда не понимал и не понимаю этих игр и, сталкиваясь с этим, искренне прошу: «Не надо так со мной, пожалуйста!» И вдруг я заметил подобную, чисто женскую, черту в дочери.

Мы как-то играли с Варей: я ее тискал, подбрасывал в воздух, а она смеялась и при этом повторяла: «Папа, хватит! Ну хватит!» Но когда я услышал ее и отошел в сторону, она вдруг обиделась, надулась… Я не мог взять в толк, почему она так себя ведет! Даша (бывшая супруга актера Дарья Мясищева. — Прим. «ТН») объяснила: «Да она же дразнит тебя, играет! Говорит «нет», имея в виду «да»!» И я обалдел от того, что моя дочь уже умеет так вертеть своим отцом. (Смеется.) Я часто замечаю в Варе свои черты. Она добрая, ласковая девочка. Настойчивость, независимость, твердость характера у нее от мамы. Еще недавно с умилением отметил, что когда Варя с усердием что-то делает, например помогает маме лепить вареники или рисует, то забавно высовывает кончик языка. Я в детстве делал точно так же! (Смеется.) Это удивительно, когда ты видишь свое отражение в детях… Нам с Дашей хочется многое ей дать, вырастить ее красивой, свободной, смелой и не боящейся ошибаться.

— Когда есть много возможностей, сложно не избаловать ребенка. Согласны?

— Конечно, нужно соблюдать определенную грань, чтобы любовь не повлекла за собой вседозволенность. Но ничего такого в наших отношениях с дочерью нет. Уверен, родители должны проявлять определенную строгость в воспитании. Я вот очень жалею о том, что меня в детстве не заставляли учить английский и заниматься музыкой. Сейчас бы родителям огромное спасибо сказал! Хотя принудить меня делать что-то против моего желания было достаточно сложно, да и им хватало более насущных проблем. В общем, английский и музыка в жизни Варвары будут обязательно, а в остальном постараемся ориентироваться на то, что интересно самой Варе. Став папой, я лучше стал понимать собственных родителей. Вспоминаю, как в детстве мог уйти утром из дома и только вечером вспомнить, что уже ночь надвигается. Отец с ремнем в руках и старший брат искали меня по нашему маленькому городку… Сейчас я даже представить себе не могу, чтобы моя дочь так поступила, — мы бы с Дашей с ума сошли от беспокойства! Хотя времена изменились, детей уже не отпускают беззаботно играть во дворах.

Павел Деревянко (слева) с коллегами по фильму «Скорый «Москва-Россия» Спартаком Кондауровым, Маргаритой Левиевой и Сергеем Светлаковым. Фото: Компания «Наше кино»

— Не жалеете, что не удалось сохранить семью с мамой Вари?

— Жалеть абсолютно не о чем. Мы с Дашей прекрасно ладим и вместе воспитываем нашу дочь. Гораздо хуже, когда родители всеми силами стараются сохранить семью только ради ребенка, который все равно все чувствует. У Вари есть любящие ее мама и папа, и это главное. И, конечно, у нее есть любящие бабушки и дедушки. Летом мы летаем с ней в Таганрог к моим родителям — она у них первая внучка, и они готовы бесконечно изливать на нее свою любовь. А я замечаю, как неспешно в родном городе течет время, все будто замедленно… Я бесконечно благодарен своим родителям. За то, что жизнь дали, воспитали нас с братом, всегда окружали своей любовью. Готов повторять маме «спасибо» за то, что заложила во мне отношение к чистоте. У меня дома всегда чисто, и это благодаря маме. Я заметил, что за последние три года у мамочки голос поменялся — стал радостнее звучать. Стараюсь радовать родителей по мере сил.

— Ваш коллега по фильму «Скорый «Москва-Россия» Сергей Светлаков сказал о вас коротко, но емко: «настоящий талантище». А у вас бывали сомнения в собственном таланте, творческие сомнения?

— Скорее, не сомнения, а поиски своего места в жизни были характерны в начале пути, когда меня бросало из студента кулинарного училища в ученики мастера в парикмахерской. Когда я поступил в ГИТИС, то довольно быстро понял, что нашел дело своей жизни, что я хочу, могу и буду развиваться в этой профессии. И я ни разу не разочаровался в том, что делаю. Да и жизнь бережет меня — все происходит постепенно и вовремя. Не было такого, чтобы я вдруг проснулся знаменитым. Поэтому, смею надеяться, звездная болезнь меня миновала. Что касается фильма «Скорый «Москва-Россия»,

то я очень рад, что снялся в нем. Давно хотел поработать с режиссером Игорем Волошиным. Мы познакомились на одном из фестивалей «Кинотавр», и я быстро почувствовал, что мы чем-то неуловимо похожи. ­Я из Таганрога, Игорь в Севастополе родился — мы южане, и это нас по определению сближает. Когда Игорь позвонил и предложил роль в своем проекте, я без лишних раздумий согласился, мы ударили по рукам. У кого-то другого не согласился бы играть подобное. Про моего персонажа скажу осторожно: у меня небольшая, но яркая роль. В результате неких превращений я предстаю на экране… «русалом», то есть русалкой мужского пола! Тут элементы и комедии, и фарса, и сказки. Для меня и других таких же «русалов» готовили на заказ моноласты и шили костюмы. В воду меня опускали, удерживая на тросах, — самостоятельно передвигаться, имея хвост, проблематично. Самым сложным было выныривать из воды и говорить в буквальном смысле не своим голосом: мой герой превращается в эдакого повелителя Мордора. (Смеется.) Снимали водные сцены ночью на озере под Севастополем, намерзлись изрядно. ­Но рядом было столько красоток, которые водили хороводы вокруг костров (у нас же языческий праздник), что это вдохновляло и согревало. (Смеется.) В фильме много иронии, хочется, чтобы зритель по достоинству оценил ее.

— Вода — это ваша стихия?

— Да, я Рак и водную стихию обожаю. Вспоминаю, как однажды мы дружной компанией весело и беззаботно отдыхали в Индии, и там я впервые отчетливо почувствовал на себе мистику воды, ее мощь. Мы купались в океане, прыгая в воду с выступа довольно высокой скалы. Первый раз после прыжка я легко вновь забрался на нее, предвкушая следующий прыжок. Неожиданно девушка из нашей компании при падении довольно сильно ударилась о воду, хотя ничего не предвещало. А я же после второго прыжка никак не мог выбраться. При всей мой ловкости и цепкости я не мог подняться наверх, меня швыряло, словно щепку. Выбрался я в конце концов без сил, покрытый кровоточащими царапинами. При этом океан все это время не менялся, оставаясь таким же внешне спокойным и бескрайним. В тот момент ясно осознал: «А ведь я только песчинка в руках стихии, мы здесь всего лишь гости». Вот об этом нам всем не мешало бы вспоминать порой.